Белорусский рыцарь

Мещерякова будто бы специально создали для ответа тем, кто любит повторять, что «все мужики — сво…». Егор имеет не только приятную для женского глаза внешность, но и обладает другими немаловажными для настоящего мужчины качествами. Он умен, великодушен, талантлив и, главное, успешен. Даже несмотря на то, что так и не попал в легендарную Национальную баскетбольную ассоциацию.

Мещеряков окончил университет в Америке, поиграл в самых баскетбольных европейских странах — Италии и Греции, теперь уехал в самую богатую из них — Россию. Женат на красавице Татьяне. Завсегдатай благотворительных акций “Спортсмены — детям”. А уж мастер-классов для детей из глубинки Егор точно провел больше любого белорусского атлета.

Недавно харизматический лидер национальной сборной решил (первым из известных мне отечественных звезд) сделать татуировку ярко выраженного патриотического содержания. На правом плече Егора отныне красуется изображение стремительного всадника, надпись под которым гласит — Belаrus knight. Что значит «белорусский рыцарь»…

— Егор, твой поступок я склонен отнести к историческим. Белорусы как-то традиционно не любят позицировать себя в качестве патриотов. Вроде бы неудобно бить себя в грудь кулаком, мол, Родину люблю…

— Всегда хотелось сделать татуировку, по которой могли бы идентифицировать твое баскетбольное гражданство. В итоге пришел к выводу, что лучшим вариантом будет рыцарь. Я люблю времена Великого княжества Литовского. У нас в спортивном интернате в классе висело много изображений той поры. Они-то и навели на мысль выбрать воина с мечом и щитом.

На самом деле за рубежом очень плохо знают нашу Родину. Везде, где играл, может быть, только один из сотни в курсе, что это территория между Польшей и Россией, где президент Лукашенко и еще живет девушка, выигравшая стометровку на Олимпиаде.

Надеюсь, что тату на моем плече позволит узнать людям, которые приходят на баскетбол, немного больше о белорусах.

Это естественно, когда у человека развито подобное самосознание. Думаю, что в той или иной степени им обладает каждый белорус. Может быть, в силу нашего менталитета мы его не афишируем.

Знаю многих наших больших спортсменов, которые после напряженного сезона могут позволить себе отдых в любой стране мира, но все они приезжают домой. Сужу по себе: нигде так хорошо не отдыхается, как на белорусском озере с костром и ухой. Дом есть дом, и его энергетика ни с чем не сравнима.

— Считается, что самой высокой степенью национального самосознания обладают наши соседи — прибалты. Они его демонстрируют охотно и повсеместно…

— Мне не нравится, когда самосознание базируется на озлобленности. Я на всю жизнь запомнил случай, произошедший с нашей командой в Каунасе в 88-м году.

Нам по 12 лет, и мы пришли покушать в столовую. Все меню было на литовском языке, и когда мы попросили нам помочь, женщина-кассир бросила: “Если вы приехали в Литву, то читайте на литовском”.

Я сказал, что мы из Беларуси. “Ну и что?”. До сих пор помню то состояние оплеванности, когда мы — дети, по существу, никогда еще не сталкивавшиеся с таким отношением, потоптавшись, двинули из этой гостеприимной столовой…

Мне не нравится, что в Латвии запрещают носить ордена ветеранам войны. Ладно, разрешаете парады бывших эсэсовцев — это, в принципе, ваше дело, но зачем тогда прессовать тех, кто воевал на стороне Красной армии? Если мы говорим о демократическом государстве, то оно должно быть терпимо к выражениям чувств разных социальных групп людей.

Хотя мне нравится, что литовцы, латыши, эстонцы пользуются родным языком в быту. Как, кстати, и украинцы. У нас этого нет.

— Ты приехал учиться в Вашингтонский университет в 19 лет. Многих впечатлил тот факт, что четверка белорусских баскетболистов, приехавших в чужую страну, уже через два года стала ходить в отличниках учебы, заткнув за пояс своих темнокожих товарищей по команде…

— Во-первых, мы выбрали такой курс — он назывался физиотерапия и спортивные упражнения, который перекликался с тем, что учили в Минске два года в институте физкультуры. Во-вторых, очень серьезно налегли на язык, который никто из нас не знал.

Расписание было очень жестким — три часа в день мы учили язык с репетитором, потом посещали занятия и готовили домашние задания. И вдобавок ежедневно четыре часа тренировались. А так как мы были достаточно усидчивы, то по американской шкале успеваемости, где высший балл — “четверка”, набирали больше трех с половиной.

Темнокожие ребята держались за два с половиной — именно такой уровень давал им право играть в баскетбол. И вообще к учебе они проявляли минимальный интерес: все-таки готовились стать не юристами или экономистами, а баскетболистами.

Вообще у нас в университете была уникальная команда. Для газеты “Вашингтон пост” мы фотографировались с флагом ООН: четыре белоруса, бразилец, канадец, два испанца, голландец, португалец, парень из Центрально-Африканской Республики, израильтянин и несколько американцев.

— Именно белорусы стали тогда главной движущей силой команды университета Джорджа Вашингтона, которая до них ходила в аутсайдерах. Мало кто сомневался, что Саша Куль и Егор Мещеряков станут первыми белорусами, попавшими в НБА…

— Идти на драфт следовало тогда, когда после двух лет учебы я стал лучшим бомбардиром команды, набирая в среднем по 16 очков за игру. Тот момент был просто идеальным. Так же как и у Саши, когда он на площадке массачусетского университета — лучшего в Америке — наглухо прикрыл его звезду — Маркуса Кемби, выбранного затем на драфте под номером 3. Снимок, как белорусский парень делает “горшок” американскому вундеркинду, обошел все местные газеты. Мы же с Сашей рассуждали типично по-белорусски — вот закончим образование, получим диплом, наберемся опыта и тогда уже рванем…

Тренер Майк Джарвис всячески поддерживал эту точку зрения. Просил нас остаться — мол, не надо спешить, — а как потом оказалось, просто боролся за собственные интересы. Затем Джарвис, существенно укрепив свой авторитет, ушел в другой университет с гораздо более высокой зарплатой. А мы остались у разбитого корыта, ибо к тому времени я получил травму, а у Саши наступил спад. Никто не мог дать умный совет…

«Стричь купоны» нужно тогда, когда ты находишься на пике — такой вывод я могу сделать исходя из своей американской карьеры. Нормальный тренер всегда так и говорит: “Парень, у тебя получается, так что делай свои деньги сейчас, а доучиться сможешь потом”. Если человек за несколько сезонов может заработать на всю жизнь вперед, то он должен это делать не задумываясь.

Русские и украинцы научились продавать своих молодых ребят в НБА. У нас же никто этим не занимается. Так что, чувствую, придется стать первым белорусским агентом. Мне не нравится, что наших ребят практически не знают в мире.

— Может ли баскетбол стать прибыльным видом бизнеса в Беларуси?

— Не надо тешить себя иллюзиями, что какой-то вид спорта в нашей стране может выжить без поддержки государства. Это в Америке только билетные сборы с одного баскетбольного матча составляют сотни тысяч долларов, но там ведь уровень экономики и доходов населения несопоставим с отечественным.

Для того чтобы здесь было какое-то поступательное движение, необходимо, чтобы люди стали ходить на баскетбол. Возьмем Словению, которая по своей площади в несколько раз меньше Беларуси. В Любляне есть команда, называется “Олимпия”. Там играют молодые ребята за среднеевропейские зарплаты, и делают это достаточно хорошо. “Олимпия” не без успеха выступает в Евролиге — на домашних матчах Дворец спорта забит «под завязку».

— Как ты собираешься тратить заработанные после окончания карьеры средства?

— Есть такая поговорка — не стоит держать все яйца в одной корзине. Думаю, что буду ей следовать. Впрочем, первое, что приходит в голову, не кажется оригинальным — хочу открыть собственную баскетбольную школу. Для души…

— Как у Сабониса и Марчюлениса в соседней Литве?

— Я бы не стал себя с ними равнять — они личности гораздо более светлые, — но почему бы и нет? Хотя эти легендарные баскетболисты у себя на Родине получили массу преференций, что помогло им открыть не только школы, но и отели, рестораны — места, где можно не только тратить, но и зарабатывать. В Минске на такой прием вряд ли приходится рассчитывать.

Очень хочется немножко благоустроить родной город. Построить во дворах баскетбольные площадки, огороженные сеткой. Покрытие — сжатая резина, выдерживающая любые погодные условия и выгодно отличающаяся по степени травмоопасности от асфальта. Я уже пробивал эту тему и думаю, что она вполне жизнеспособна. Правда, прибыль тоже не приносит — проект этот скорее благотворительный. Не буду же я требовать у детей денег за аренду, верно?

— Святой ты человек, Егор. А что о городе в общем скажешь, как нам привлечь сюда многомиллионную армию туристов?

— Что касается Минска, то я не устаю за него радоваться. Столица хорошеет на глазах. Другое дело, что она не похожа, скажем, на Барселону — город искусства, где на каждом углу огромное количество памятников архитектуры и каких-то ценных статуй. Но там солнце, море и все это очень уместно, у нас же торчащие из-под снега трех-четырехметровые абстракции вызовут, думаю, только недоумение…

Значит, нужен свой путь. Я уверен, что в нашей стране большое количество талантливых людей, в том числе и архитекторов. Если им дать возможность проявить инициативу, то город заблещет.

Можно по-разному оценивать скорость движения Минска в сторону настоящей европейской столицы, но процесс необратим. Потому что в нем заинтересованы как правые, так и левые. Всем хочется жить в городе-“конфетке”.

Был недавно на Любаньщине. Видел 50 иностранных туристов. Люди были в полном восторге. Понятно, что там не все здорово с точки зрения инфраструктуры, но ведь компенсация идет в другом. Дешево, очень гостеприимно и вкусно. Насколько я знаю западный менталитет, то они к этим понятиям отнюдь не равнодушны. Так что я вижу у экотуризма в Беларуси перспективное будущее.

— Классно, наверное, рассуждать о перспективах отечественного экотуризма, работая в другой стране за совсем другие деньги. А что бы ты посоветовал тем, кто сейчас здесь читает и завидует правильному человеку, сделавшему себя самого из ничего?

— Я всегда мечтал стать хорошим баскетболистом. И знал, что для этого надо очень много работать. Каждый день, будучи еще маленьким мальчиком, вставал в 7 часов утра и говорил себе: “Ты должен хорошо потренироваться”. Почему-то всегда знал, что если дам себе передышку, расслаблюсь и поплыву по течению, то моя мечта ускользнет.

Мне кажется, у каждого человека должна быть цель. Профессия, которую он выбирает в отрочестве и хочет в ней преуспеть. Без движения вперед жить нельзя. Должны быть ступени — сегодня ты лучший во дворе, завтра — в районе и так далее. Чем большие задачи ставит перед собой человек, тем большего он добивается.

И вообще приходит время профессионалов. Это раньше всего можно было знать по чуть-чуть, а сегодня нужны узкие и высококвалифицированные специалисты. Вот они будут зарабатывать много.

Еще нужен язык. Ну никуда без него сегодня. Я, правда, не уверен, что в нем можно преуспеть только посещая курсы, без общения с носителями языка, но надо пытаться. Есть телеканалы на английском, газеты какие-то... Наверное, стоит обзавестись знакомыми иностранцами для улучшения практики. Всегда можно найти варианты, если ты действительно хочешь говорить на чужом языке свободно.

И не стоит бояться высказывать свое мнение. Это уже касается языка родного. Человека по-настоящему можно назвать личностью тогда, когда он имеет свои принципы и не боится их отстаивать. Это трудно. Но за это тебя будут уважать даже враги. Хотя, если честно, иной раз полезнее промолчать, чтобы сократить путь к намеченной цели…

***

Сегодняшняя цель Егора — площадь Победы. Мы идем с ним вместе по улице к ближайшей станции метро. Сегодня у Егора романтическое свидание с любимой женщиной Татьяной, с которой они расписаны уже пять лет. “Знаешь, как это классно, когда ты встречаешься с женой в городе, не выходя вместе с ней из дверей одной квартиры?”