Максим Березинский: «Сейчас в хоккей играют для одного человека, а в футбол — вообще непонятно для кого»

Сегодня человеческие подвиги стоят над спортивными, уверен руководитель популярного проекта о спорте Максим Березинский.

Может ли спортивное издание писать исключительно про голы, очки, секунды, почему молчат некоторые спортсмены и кого сегодня можно считать настоящим победителем, — об этом и многом другом медиаменеджер рассказал в интервью «Салідарнасці».

— Как вы отнеслись к тому, что ваше издание признали экстремистским?

— На самом деле, все эти решения уже давно не вызывают никаких эмоций. Раньше у нас случались какие-то суды, например, по нарушению закона о рекламе, и мы понимали, что есть рамки, очерченные законом, и есть органы, которые это контролируют. Мы обсуждали ситуацию и старались принять меры, чтобы избежать подобного в дальнейшем.

Сегодня нельзя каким-то образом отстоять в суде свою позицию. Нам до сих пор не отдали мотивировочную часть суда о том, почему нас признали экстремистами. Но всем известно, что большинство решений, которые принимаются сейчас, — из воздуха. То, что одному можно делать безнаказанно, другому почему-то нельзя. И мы перестали в какой-то момент следить, какие там действия против нас предпринимают, мы просто сосредоточились на том, чтобы продолжать доносить информацию.

Активно развиваем соцсети, у нас есть приложение. Мы раньше других поняли, что все будет не просто, потому что нас заблокировали в числе первых еще 9 августа 2020 года. Поэтому у нас было больше, чем у других, времени, чтобы подготовиться к каким-то дополнительным шагам, ответным репрессиям.

— Вы всегда в своих комментариях подчеркиваете, что спорт не может оставаться вне политики.

— У нас не было какого-то отдельного решения, что вот, давайте, мы будем писать и о каких-то других аспектах жизни. Для нас это была абсолютно органичная история, продолжение того, чем мы занимались до августа прошлого года. Нам всегда было интересно не только то, что происходит на поле, но и то, что происходит за его пределами.

Мы всегда критиковали и Минспорта, и НОК, писали про проблемы, и это никогда никому не нравилось. Нам поступали сигналы и до августа о том, чтобы мы сосредоточились исключительно на спортивных результатах. Но мы никогда не были за то, чтобы освещать только «голы, очки, секунды».

То, что происходит сейчас, это не про политику в спорте. Это про добро и зло, про права спортсменов. И говорить сегодня о спорте, умолчав, например, что экс-футболист «Городеи» Ростислав Шавель находится под уголовным делом, считаю, неправильно.

— И у вас есть драматичная личная история.

— Да, это было 11 августа прошлого года, когда начали крушить машины. Я с братом и другом как раз ехал по проспекту и нас остановили сотрудники ГАИ — якобы мы сигналили. Хотя у меня сигнал в машине не работал и сигналить мы не могли чисто технически.

Но они вызвали ОМОН и нас достаточно агрессивно перегрузили сначала в бус, потом в автозак. Везде всех били, у кого-то узнавали пароль от телефона, кого-то просто так. Нас доставили в Ленинское РУВД.

Там уже было много людей. Среди них — избитые и даже раненые. У одного человека было ранение в шею, и он истошно сипел. Приезжали скорые, кого-то забирали, кого-то не давали забрать. Все было именно так, как уже рассказывали другие участники этих событий — зрелище не для слабонервных. Нас всех выстраивали возле стенки, периодически проходили и били дубинками. Это продолжалось несколько часов.

Потом нас со стянутыми за спиной руками завели в какой-то гараж и начали оформлять. В тот момент моей главной радостью было то, что мне не досталось по голове. Все-таки я ею работаю.

Бешенство в глазах исполнителей говорило о том, что перед ними стоит задача погасить ситуацию любой ценой. Это потом было уже много рассказов про издевательства, а 11 августа еще ничего про это известно не было.

Мы отстояли ночь, утром приехал ОМОН, и они начали нас «сортировать», задавая вопросы (в основном, спрашивали о профессии). Я сказал, что журналист, и назвал издание. Они еще похихикали, мол, кто теперь будет писать про футбол, но меня где-то в два часа дня выпустили.

Я снял побои в своей поликлинике, но в СК обращаться не стал, предположил, что могут задержать повторно. Через несколько недель мне действительно оттуда позвонили и пытались пригласить на беседу, якобы для какой-то проверки. Но к тому времени я уже точно знал, что туда ходить не нужно.  

Меня отпустили, а брата с другом перевезли на Окрестина и там мучали еще сутки. Их выпустили после приезда Барсукова. Но то, что произошло за эти сутки, судя по их рассказам, просто не укладывалось в голове. Это были самые настоящие пытки.

Сейчас мой брат политзаключенный, он осужден и приговорен к 3 с половиной годам заключения.

Недавно маме дали свидание на один день — впервые за почти год они говорили не по телефону и не через стекло. Брат сказал ей интересную мысль, что, судя по письмам, которые к нему приходят, поддерживать нужно уже не заключенных, а тех, кто на свободе.

— Вас тоже не забывают «органы», недавно у вас был обыск.

— Да. Но, по сравнению с тем, что было у Кати Пытлевой, у нас — лайт-версия. 

— У вас есть еще одна личная боль — Александр Ивулин. Он предполагал, что может быть арестован?

— Конечно, мы с Сашей на эту тему разговаривали. Еще в 2020 году поднимали вопрос о его отъезде, но тогда он для себя решил, что как журналист будет полезнее в Беларуси. В этом году мы запустили реалити-шоу про ФК «Крумкачы», где Саша пытался реализовать свою мечту стать футболистом.

Он тренировался в юношеской команде МТЗ-РИПО, потом из-за травмы колена был вынужден оставить спорт, учился на программиста, потом на журналиста, а футбол был его незакрытым гештальтом. Предложили клубу такой проект, они поддержали.

Мы старались делать сериал именно про футбол, про Сашину мечту. Но, конечно, он не мог быть отстранен от всех событий. Потому что, допустим, в «Крумкачах» есть вратарь Колтыгин, у которого брата по политическим мотивам осудили на пять лет. Одна из серий реалити была посвящена этой истории.

Это реалити-шоу могло быть реализовано только в Беларуси, и Саша не хотел его бросать. Он реально им жил. Мы шутили, что Ивулин превратился в настоящего футболиста, потому что у него появился «послеобеденный сон».

Но, если серьезно, Саша очень старался, он полностью изменил образ жизни, сбросил вес, на равных тренировался со всеми. Тренер о нем хорошо отзывался и, если бы не эта ситуация, он мог в ближайшее время выйти на поле.

Вообще одно из главных качеств Ивулина — это самоотдача. Он возвращался из Борисова с матча, который закончился в 12-м часу ночи, и до 5 утра писал текст, чтобы сдать утром.

YouTube — это тоже прежде всего его личный успех. Первые выпуски ЧестнОК он делал на своем энтузиазме, находил время вне работы, находил героев, находил возможность где-то сэкономить на технике, где-то взять знакомого оператора, у кого-то одолжить микрофон.

Еще несколько лет назад невозможно было поверить, что проект про белорусский спорт в YouTube может собрать 70 тысяч подписчиков. А Саше удалось. Его искренность подкупает зрителей. Он готов смеяться над собой.

Помните историю о том, как БАТЭ нас забанил, и, чтобы попасть к ним на пресс-конференцию, Саша загримировался под простого борисовского дядечку-болельщика, прошел на мероприятие, сфотографировался с футболистами и написал оттуда репортаж?

Сейчас срок его содержания продлили еще на месяц, по следствию и суду нет никакой конкретики. Мы все время на связи с адвокатом. Саша написал в ответ уже больше 250 писем и у него реально мозоль на пальце.

— Вы активно критикуете спортсменов, которые молчат, и поддерживаете тех, кто выступил против насилия. А как вам позиция наших топовых спортсменов — Азаренко, Домрачевой, Мирного?

— На самом деле Макс Мирный в разгар событий написал какой-то пост, правда, потом он исчез, а Макс вошел в комиссию спортсменов при НОК, которая писала в МОК письма, что никакие права атлетов в Беларуси не нарушаются.

Что касается остальных именитых спортсменов, то их молчаливая позиция в настоящее время перечеркивает все их достижения в прошлом. Та же Домрачева, думаю, потеряла свой статус, она больше не лидер мнений.

Но есть спортсмены и их достаточно много, которые высказались сразу и их не надо было спрашивать и уговаривать что-то сказать. Сейчас человеческие подвиги стоят над спортивными. И медаль Литвиновича, который сказал, что его репрессии никак не коснулись, поэтому все прекрасно, превратилась в картонную.

Тот же Дима Асанов, который не завоевал никакую медаль, но при этом нашел в себе смелость высказать честную позицию, он —победитель. Или Кристина Тимановская, которая не побоялась и пошла против системы. Есть история Кирилла Альшевского, который поддержал Сашу Ивулина, что стало одной из причин его увольнения из «Руха». И проблема Альшевского только в том, что он был один. Если бы все футболисты «Руха» поддержали Ивулина, уволили бы всю команду?

Есть спортсмены, которые приняли ту сторону, тот же Недосеков. Но он скорее исключение, потому что остальные очень закрытые и не идут на диалог. Я понимаю почему. Они знают, что им, чтобы защитить свою позицию, придется идти против логики и белое называть черным. Не каждый на это готов.

И есть еще третья группа спортсменов, которые пытаются отмолчаться. При этом некоторые, те же футболисты все-таки разговаривают с нами, хоть и на анонимных условиях.

Но даже молчать с течением времени становиться все сложнее. Если раньше еще кто-то мог сделать вид, что чего-то не замечает, то сегодня все очевидно — есть отчеты ООН по пыткам, есть куча доказательств, есть просто здравый смысл.

— Чья позиция вас удивила больше всего?

Фото Надежды Бужан

— В целом, все спортсмены, которые нашли в себе смелость выступить против насилия, реально вызывают респект. Даже в хоккейной сборной есть люди, которые не подписали провластное письмо, хотя, надо понимать, что в хоккее давление было максимальным.

Саша Герасименя просто восхищает! Она была ближе многих ко властным эшелонам и прекрасно понимала все риски. Хотя ей было бы проще сделать вид, что она ничего не видит и не слышит, как та же Домрачева. У нее ведь тоже и дом, и школа, но она кинулась в этот омут. Это требовало большой смелости.

Из тех, кто разочаровал, я уже говорил, — это, прежде всего, футболисты, которые, прикрываясь тем, что им нужно спасать клуб, не видят, что нужно спасать страну. Они решили, что, отмолчавшись, смогут продолжить жить, как раньше, играть, сохранят свои высокие зарплаты. Но футбол в Беларуси полностью на государственном финансировании. И то, что они еще до сих пор что-то получают, — это временное явление.

Мы видели, что уже умер клуб «Городея», уже умер клуб «Спутник». Я думаю, тенденция продолжится, потому что денег в стране становится меньше. В первую очередь, это будет отражаться на культуре и спорте. Ни молчание, ни подпись под провластным письмом никого не спасет.

— А зрители, болельщики, как думаете, простят спортсменам?

— Я думаю, что, например, хоккей в новой Беларуси вообще нужно будет перезапускать, потому что в том виде, в каком он сейчас существует, этот вид спорта вызывает исключительно раздражение.

Сейчас в хоккей играют для одного человека, а в футбол — вообще непонятно для кого. Спортсмены должны понимать, для кого они играют и ради чего. Именно из-за этого все последние поражения.

— Вы считаете, что это не случайности, а закономерность?

— Спортсмен не может концентрироваться на результате, когда у него неспокойно на душе. Ведь даже если он подписал провластное письмо, на него все равно продолжают давить, перепроверять, держать на контроле, так или иначе это сказывается на психике. Такой спортсмен не может демонстрировать хороший результат.

По мере того, как продолжится давление, будут появляться разные постановления, запрещающие выезд на международные соревнования, продолжится и деградация спорта.

На самом деле еще Пьер де Кубертен, продвигая олимпийские ценности, подчеркивал, что спортсмен должен быть силен не только физически, но и морально. В этом суть олимпизма и вообще спорта — человек должен быть красив не только телом, но и душой.