«Призывала на белорусском языке к неповиновению властям»

Однокурсницы тайно подкармливали ее булочками

Часто в учебниках можно прочитать, что Алоиза Пашкевич родилась в шляхетской семье в фольварке Пещин Щучинского района. Однако справедливости ради надо заметить, что семейство Пашкевичей жило довольно бедно, зарабатывая на жизнь земледелием. Больших усилий стоило отправить Алоизу учиться в частное училище в Вильно.

Плата за учебу была очень высокая — 100 рублей в год, и часто денег не хватало даже на еду. Будучи по характеру очень независимой и не желая обременять сестру, у которой жила, Алоиза старалась зарабатывать самостоятельно частными уроками. Но и этого было явно недостаточно.

Вот что вспоминала одна из учениц этого заведения Юлианна Витан-Дубейковская, чья сестра училась вместе с Пашкевич:

«В высших классах вместе с моей сестрой училась Алойзия Пашкевич... Она была старше других девушек в классе. Говорили, что она приехала из деревни. Она держалась отдельно от других, была малословная, но с моей сестрой она сошлась ближе, так как сестра ей помогала отрабатывать лекции французского и немецкого языка, которыми Ал. Пашкевич слабо владела.

Вообще о своей жизни и семье Ал. Пашкевич никогда не беседовала, сестра знала только, что она живет у знакомых на предместье. Но раз в гимназии возник большой переполох, Ал. Пашкевич, ученица седьмого класса, обомлела во время лекции, и школьная врач признала, что она так ослабела от недоедания.

Помню, моя сестра со слезами повествовала в доме, что Ал. Пашкевич так бедна, что на еду не хватает, но она очень амбициозна и не хочет принимать помощи. Моя мать сказала тогда мне: «Я буду давать тебе булки на двоих, а ты клади в ее столик, когда ее нет в классе». Мне это делало особую приятность — приходить в класс сестры и класть незаметно булки в пюпитр Ал. Пашкевич.

Она сначала спрашивала в классе, кто это положил булки в ее пюпитр, однако виновница не отзывалась, и классовая дама успокоила ее, что это, наверное, подарок. Так мы делали до окончания гимназии».

Стала Тёткой, потому что не хотела быть «пани»

Ей не было и 30-ти, когда она решила именовать себя Тёткой.

Биографы считают, что этот псевдоним появился после поездки Алоизы в 1905 году на родину. Приезд в отчий дом вызвал тогда ожидаемый ажиотаж. Однако, услышав резанувшее слух обращение «пани», Пашкевич велела уведомить всех окружающих, в том числе отцовских батраков, что приехала никакая не «пани», а просто «цётка Алоиза». С того и пошло…

Впервые этот псевдоним появился на обложке букваря «Першае чытанне для дзетак беларусаў», вышедшего отдельной книжкой в Санкт-Петербурге в 1906 году. Добрая «Цётка» рассказывала детям мудрые сказки и прибаутки, сочиняла загадки и учебные тексты о родной земле.

Этим псевдонимом Пашкевич начала подписывать свои стихи, очерки и статьи, которые публиковала в журналах и газетах.

Проходила по «делу врачей»

Фельдшер Алоиза Пашкевич упоминается в обвинительном акте по «Делу врачей» во второй половине 1905 года. Согласно показаниям неких Степана Демина и Софьи Листовской, Алоиза Пашкевич принимала участие в собраниях «группировки, которые проходили на квартире доктора Евгения Клевезела и студента-практиканта Гирша Раздельвера.

На митингах, которые происходили в больнице, она произносила на белорусском языке, наговаривая слушателей к неповиновению властям, неуплате налогов и борьбе против правительства».

Действительно в 1904 году Алоиза Пашкевич работала фельдшером в Виленской окружной психиатрической больнице. После успешной сдачи экстерном экзаменов в Александровской женской гимназии в Петербурге Алоиза не стала продолжать учебу, а вернулась в Вильно.

Именно тогда начинается ее политическая активность. Пашкевич вступает в Белорусскую социалистическую громаду, активно участвует в революционных демонстрациях в Вильно. Организовывает рабочие кружки, пишет стихи, которые распространялись как революционные прокламации, выступает на белорусском языке на митингах и собраниях.

По воспоминаниям современников, она была хорошим оратором, её пламенные речи на митингах пользовались большим успехом.

В 1905 году она была делегатом от виленских рабочих на женском съезде в Москве.

Естественно, все это не осталось незамеченным. В конце 1905 года Пашкевич вынуждена была эмигрировать, опасаясь преследования. Она выехала в Галицию, которая тогда входила в состав Австро-Венгрии.

Получила образование философа и прониклась проблемами саамов

В эмиграции Алоиза не теряла времени зря: она продолжила образование. В Кракове Пашкевич стала слушателем гуманитарного отделения Ягеллонского университета. А через год поступила на философский факультет Львовского университета — там даже установлена мемориальная доска в честь поэтессы.

Пашкевич много путешествовала. Бывала в Финляндии, Швеции, Италии. Во время поездки в Финляндию она познакомилась с Эльзой Реберг — лидером национального движения саамов.

Была поэтесса наездами в Вильно и Петербурге. Правда, нелегально.

Вышла замуж фиктивно

По крайней мере, многие считали именно так.

В 1911 году 7 февраля Алоиза Пашкевич и инженер Степонос Кайрис, в будущем известный литовский политик, заключили брак в Виленском костеле всех святых.

О виленском периоде жизни Тетки весьма интересные воспоминания оставила в своих «Сцежках жыцця» Павлина Меделка (та самая муза Янки Купалы):

«Бывала я и на квартире Тетки, которая жила в лесном предместье Зверинцы вместе со своим мужем Кайрисом. Не совсем обычная это была пара. Мне говорили, что их брак сначала был только фиктивным, на манер Софьи Ковалевской, а через какое-то время стали жить вместе, но я не решилась у нее самой об этом спросить.

У меня сложилось впечатление, что Тётка является скорее квартиранткой, чем хозяйкой в своем доме. Она занимала отдельную комнату, очень простенько оборудованную. На столе, на полках — полно книг. Только в этой комнате она нас принимала, сюда приносила и угощение, никогда не приглашая в другие комнаты квартиры. И только раз, случайно столкнувшись в коридоре с Кайрисом, Тётка познакомила меня со своим мужем.

Казалось, что Тетка с мужем жили каждый своей отдельной жизнью, не вмешиваясь в дела друг друга. Их объединяли разве только революционные дела. Кайрис был членом социал-демократической партии Литвы, Тётка — Белорусской социалистической громады».

Фиктивный это был брак или нет, но определенная польза от этого союза имелась. Взяв фамилию мужа Алоиза уже Кайрис смогла из эмиграции легально вернуться на родину.

Что же касается ее супруга, то в 1918 году он займет должность вице-премьера провозглашенной Литовской республики.

Любимая актриса Игната Буйницкого

По возвращению из эмиграции Алоиза некоторое время играла в театре Игната Буйницкого, выступая там под псевдонимом М. Крапивиха. Она танцевала, декламировала стихи, играла комические и драматические роли. Ее можно было видеть в постановках по пьесам Элизы Ожэшко, Антона Чехова и многих других.

Буйницкий очень ценил талант актрисы, считая ее одной из лучших.

Кстати, Тётка и сама лично была знакома со многими классиками тогдашний литературы. Она общалась с Элизой Ожешко, была поплечницей Янки Купалы. Тогда же Пашкевич стала редактором молодежного журнала «Лучынка».

Спасала родную деревню от тифа

С началом Первой мировой войны многие планы и надежды пришлось отложить. Имея опыт в области медицины, Пашкевич начала работать сестрой милосердия в тифозном бараке Виленского военного госпиталя.

Там, в госпитале, ей довелось повстречаться со смертельно раненым родным братом. А вскоре пришла очередная страшная весть: в январе 1916 года в местной больнице от тифа скончался ее отец Степан Пашкевич.

Похороны отца оставили сильное впечатление. То, что она увидела в родной деревне, ее поразило: голод, холод, безденежье, тиф. Чтобы хоть как-то помочь землякам бороться с эпидемией, Алоиза решает остаться в родной деревне.

Увы, страшная болезнь не миновала и ее. В конце января Алоиза Пашкевич сама заболевает тифом. Организм, ослабленный туберкулезом, оказался не в силах сопротивляться. Утром 5 февраля после нескольких дней комы Алоизу Пашкевич обнаружили без признаков жизни. Ей не было и сорока лет.

Вот что писал ее муж Кайрис:

«После скольких дней я получил телеграмму, что и жена опасно больна. В тот же день выехал по железной дороге и из Василишек пешком добрался до старого двора. Жена лежала обморочная уже несколько дней, больная тем же тифусом. Попрошенный из Василишек врач-немец мало знал про тифус, не помог ничего... Алейза Пашкевиченко-Кайрис умерла 5 февраля 1916 года под родною крышей, не приходя к памяти».

Похоронена поэтесса в деревне Старый Двор Щучинского района. Имя Тётки присвоено средней школе в городском поселке Острино, а также Минской и Щучинской библиотекам. В Гродно и Минске ее именем названы улицы.

Впрочем, все это — лишь малая толика той памяти, которой достойна эта прекрасная женщина, посвятившая всю свою жизнь служению родной Беларуси и ее народу.