Россия идет в наступление?

1. Прежде всего необходимо понять, что наступление армии РФ, если таковое произойдет, вряд ли будет носить характер стратегического. Вероятнее всего, это будет некая операция, еще на уровне планирования подразумевающая достижение неких оперативных выгод без излишнего перенапряжения сил и расходования средств.

2. Если отбросить в сторону пропагандистские реляции про «наступление на Киев 2.0», то на уровне стратегии действия российского военно-политического руководства можно охарактеризовать двумя критериями: нежеланием рисковать, как в первые месяцы вооруженного противостояния, и желанием сохранить уже достигнутые успехи через затягивание конфликта. Такой подход диктуется рядом ограничений, которые накладываются проблемами российских вооруженных сил.

3. Ни вливание тысяч новых солдат, ни получение боевого опыта не может переломить структурные проблемы ВС РФ. На перестройку и организации логистических систем, переформатирование офицерского корпуса, внедрение новых доктрин и техники необходимы даже не годы, а десятилетия. 

4. По этой причине российское командование еще летом начало в корне менять модель своих действий – они направлены на реализацию «стратегии аннигиляции» и обеспечение локального превосходства над ВСУ лишь на определенных участках фронта. Если объяснять простым языком, то российский Генштаб, судя по всему, сформировал более-менее реалистичное понимание своих военных возможностей, и не пытается «прыгнуть выше головы». 

5. Все вышеописанное, вероятно, может характеризовать и возможное наступление. Российское командование будет стремиться планировать свои действия, исходя из ограниченных логистических возможностей и нестабильного качества управления войсками. 

6. Наиболее вероятным сценарием в таком случае может стать или продолжение «ползучего» наступления на Донбассе в формате, который мы наблюдаем в текущий момент времени, или же новое наступление на Харьков.

7. Почему Харьков? Во-первых, это значительная цель с медийной, политической и идеологической точек зрения.

Во-вторых, Харьков находится в относительной близости от Белгорода, который выступает в качестве российской «железной горы» в регионе: ж/д пути и трассы позволяют легко стягивать к городу большие силы, в застройке есть возможность обустраивать склады и размещать личный состав. Теоретически все это позволяет нивелировать российские проблемы с логистикой и провести массирование крупных сил, способных сформировать ударную группировку.

8. Любые другие гипотетические направления наступления кроме Харькова и Славянско-Краматорской агломерации для ВС РФ бесперспективны, т.к. по сути российская армия локализовала все свои операции до пределов Донбасса – соответственно, и оперативные выгоды логично извлекать, исходя из этих вводных данных.

Юг Украины надежно перекрыт Днепром, север – глубоко эшелонированной обороной, которая насыщена куда бóльшим количеством личного состава, нежели ВСУ имели в ходе Киевской оборонительной операции; аналогичным образом ситуация обстоит с Чернигов-Сумским направлением. Какие-либо серьезные операции в направлении Запорожья де-факто невозможны из-за слабой логистики и необходимости вести высокоманевренные боевые действия.

Думаю, необходимо отдельно проговорить крайне важную мысль – наступлений может и не быть вовсе. Ни украинского, ни российского. 

Несмотря на то, что обе стороны конфликта регулярно заявляют о подготовке к неким операциям стратегического уровня, на текущий момент времени наличие реальных возможностей проводить таковые не просматриваются ни у ВСУ, ни у ВС РФ. Лучше всего данный тезис подтверждается самим ходом боевых действий в последние месяцы – он характеризуется исключительно локальными операциями, что косвенно свидетельствует о серьезном истощении обеих армий.

Ударные группировки для наступлений – это прежде всего системы логистики и управления войсками, подготовка личного состава, компетентные офицерские кадры, а не просто сосредоточение массы техники и людей.

И здесь мы сталкиваемся с существенной проблемой – ни одна страна мира не имеет на данный момент не то, что программ подготовки офицеров в случае проведения мобилизации, но и даже и программ обучения солдат (за исключением, возможно Народно-Освободительной Армии Китая).

Например, в ходе летней кампании (а конкретно при проведении Харьков-Изюмской операции) британские советники нашли интересное решение, сформировав украинские штурмовые подразделения путем разукрупнения некоторых кадровых частей ВСУ.

Они прибегли к модели применения ротно-тактических групп – компактных, управляемых, укомплектованных подготовленным личным составом (для небольших подразделений проще найти и обучить сержантов, офицеров и рядовых, доведя их подготовку до определенной планки качества).

В текущий момент времени Украина ставит перед собой задачу совершенно противоположного характера – создать корпуса из десятков тысяч военнослужащих и тысяч единиц техники, что требует совершенно иного уровня организации и ресурсов.

В армии РФ дела обстоят схожим образом; она приспособилась вести бои небольшими подразделениями, и это позволяет добиваться локальных успехов, как, например, в Соледаре. Но едва ли такой подход может быть применим в рамках неких масштабных операций, где, напротив, необходимо массирование.

Планы командований и военно-политических руководств могут носить сколь угодно амбициозный характер, но 2022 год очень хорошо продемонстрировал, что амбиции часто не сочетаются с реальностью.

По этой причине и развязка событий текущего года может пойти по какому-нибудь совершенно скучному для обывателя сценарию, не включающему в себя ни повторение Вердена где-нибудь в болотах Чернобыля, ни стремительный марш «Абрамсов» в южноукраинских степях.