Шендерович: «Мы убедились, что беларуский миллионный протест Лукашенко переждал, а потом просто начал уничтожать»

— Опыт жестокого подавления протестов на Болотной в Москве и беларуский опыт 2020 года показывают нам, что мирный протест эффективен там, где есть обратная связь, — отметил Виктор Шендерович на Белсате. — Мирный протест 1989 года в Чехословакии привел к «Бархатной революции», потому что там была обратная связь.

Потому что те, кто были у власти, даже коммунисты, были неспособны стрелять по своему народу, просто физически уничтожать. Был другой уровень развития общества.

В России и в Беларуси это стало возможным.

Мирный массовый протест отлично работает в обществе с обратной связью — во Франции, в Англии, в Чехии.

Там, где власть понимает, что против нее общество, значит, надо уходить. И насчет остаться либо нет даже мыслей, либо нет возможности захватить власть.

Каков бы ни был Трамп, но он не мог отдать приказ полиции, центризбиркому посчитать по-другому. Он не мог договориться с судом, с прокуратурой, с федеральными властями в Сиэтле, потому что у них свой штат и свои законы. Он не мог проломить законы, поэтому демократические механизмы, в числе которых мирный протест как легитимное давление на власть, работают и приводят к изменениям.

В американском случае еще предусмотрено по закону вооруженное восстание против узурпации. То есть если есть узурпация, то абсолютно законно взять в руки оружие по американским нормам.

Именно поэтому за двести с лишним лет существования Америки никто не захватил власть, себе дороже. Против тебя поднимутся люди с оружием, причем легально, и их больше. И никакая полиция не встанет за тебя, чтобы ее потом линчевали. Не захочет — все по закону.

К сожалению, в странах с отсутствующей обратной связью, и мы это увидели ярче всего и на Болотной, и в Беларуси, так не работает. Мы убедились, что беларуский миллионный протест Лукашенко переждал, а потом просто начал уничтожать.

Имелось в виду, что мы не хотим крови, но кровь-то пролилась, только это была и продолжает литься кровь оппозиционеров, людей похищенных, убитых, сидящих в тюрьме, которых там продолжают убивать.

То есть без крови не получается, просто это кровь не убийц, а мирных людей.

Писатель также рассуждает о роли лидеров протеста.

— Есть еще один сложный вопрос. К счастью, я не политик, потому что представить себя отдающим в Беларуси приказ идти на штурм я не могу.  

Вот миллионный протест, вот они подошли к Дроздам, к резиденции Лукашенко, который бегает с автоматиком. Все — он проиграл, абсолютно очевидно, что он проиграл.

Если бы они пошли на штурм, не было бы Лукашенко. Но погибло бы сколько-то человек. Отдать приказ, сказать: «Погибните ради этого», — я не могу, не умею.

Это очень сложный вопрос, потом эти люди погибли все равно на Окрестина. И я головой понимаю, если представить себе, что это шахматы, и мы играем партию и надо в нее выиграть, то надо пожертвовать эту пешку ради выигрыша партии.

Но когда на месте пешки человеческая жизнь, десятки человеческих жизней, это уже вопрос к психике, — говорит Шендерович.