Тарасенко: «В 2022-м в Беларуси было зарегистрировано 20 отечественных и 15 совместных препаратов. А пропало с рынка примерно 600»

— Причин довольно много, и они такие же, как и с любыми другими потребительскими товарами. Просто в медицине все это значительно чувствительней, – говорит Тарасенко в эфире Обычного утра. – Человек, который останется без химиопрепарата — это совсем не то же самое, что человек остался без импортных носков.

На фоне того, что происходит в экономике, было бы странно ожидать, что в медицине будет что-то дешеветь. И то, что закручивают гайки и говорят: мол, купили сырье по два рубля, а препарат будете продавать по рублю, приведет только к отсутствию этого препарата на рынке. Поэтому то, что цены растут — это совершенно логично.

Врач отмечает, что за 2022 год в Беларуси было зарегистрировано всего 20 отечественных препаратов и 15 — совместных (однако там чаще всего беларусская только упаковка).

— При этом за 2022 год с рынка пропало примерно 600 препаратов.  Вот такая вот «мощность». Если в прошлом году в среднем у нас было 4300 препаратов, то сейчас на рынке — 3700.

Отдельно Тарасенко отмечает, что в Беларуси пропадают препараты для онкобольных пациентов.

— Невозможно составить полную картину, поскольку мы не находимся в стране. Но судя по сообщениям, отсутствуют даже очень простые препараты, которые существуют уже десятилетиями, и никаких патентов на них давно нет. Проблема в том, что срываются поставки, у нас странные механизмы закупок, когда нужно писать заявки на год вперед.

С Беларусью хотят работать все меньше стран, да и экономить на онкологических больных очень удобно: а зачем стране онкологические пациенты? Поэтому бюджет на закупку таких вещей не то, чтобы адекватен нагрузке.

Координатор фонда медицинской солидарности также ответила на вопрос, где сейчас проходят необходимое лечение беларусские чиновники.

— Я знаю, что с некоторых пор, например, в РНПЦ кардиологии приезжают российские специалисты, потому что своих нет. Дело в том, что репрессии и пригнет людей — это двусторонняя штука.

Они реально считают, что если я приду и стукну по столу кулаком, то будет как с зельем от бессмертия: главное — посильнее покричать и потопать ногами, и все будет в лучшем виде. Поэтому лечатся, где придется. Кто-то в лечкомиссию ходит, кто-то в районные больницы.

Также в последнее время, добавляет врач, сложилась тенденция, где кривая лояльность к власти и профессионализм сильно перекосилась в сторону лояльности.

— Мы видим, что происходят странные вещи с точки зрения медицинской тактики: вплоть до вещей, которые выглядят как халатность (мы не можем проверить, нас там нет, поэтому говорю очень аккуратно).

Все происходит очень странно, в том числе с тем, за что человека несколько лет назад могли посадить. Такое чувство, что у кого крыша в КГБ сильнее, тот и прав.