Турарбекова: По всей вероятности, беларусов будут загонять на участки

— Это свидетельствует о психологическом состоянии власти, — высказала мнение Роза Турарбекова на Радыё Свабода. — Выборы 2020 года оказались весьма травматичными: и результаты, и протесты — все, что историки называют «беларуской революцией».

Она не закончилась изменением режима, но достаточно широко о себе заявила. Наверное, это и является основной причиной того, почему до последнего момента скрывалась дата предстоящей кампании.

Логика режима ясна.

Им нужно как можно быстрее, они хотят провести быструю короткую кампанию, чтобы избежать каких-либо неожиданностей.

Страх политолог называет одной из главных причин такой спешки.

— Страх не является рациональным чувством. Повторю, скорее он свидетельствует о психологическом состоянии.

Но, возможно, есть и другие причины. Я имею в виду реакцию международного сообщества, позицию России и, самое главное, того, что будет происходить на фронте.

Все это вместе могло привести их к мысли о том, что кампанию надо провести как можно быстрее и в максимально сжатые сроки.

Понятно, что они будут предлагать какие-то свои объяснения и отговорки.

Не могут же они сказать, что мы боимся повторения 20-го года, или боимся Украины, или России, или войны.

Но реальная причина кроется именно в опыте прошлых президентских выборов, — считает Турарбекова.

Она отмечает, что кампания 2025 года будет проходить не только в изменившихся геополитических условиях, но и с изменившимся политическим строем внутри самой Беларуси.  

— Думаю, в интересах России то, чтобы данный режим оставался у власти в Беларуси с тем, чтобы иметь союзника в этой войне. Это их главная стратегическая задача.

Но то, что Россия в открытую говорит о вмешательстве в избирательный процесс в нашей стране, отличает эту избирательную кампанию от предыдущей.

И это не единственное отличие. Сегодня мы фактически имеем дело с изменившимся государством. Если раньше это была автократия, то теперь мы видим автократию с чертами тоталитарного строя. И она сильно отличается от того, что было до 2020-го года.

Поэтому и подготовка настолько разная. Отсюда и «бряцание оружием» в виде обещанных учений, и запугивание всех, которое диктуется и страхом, и желанием укрепиться окончательно, желанием перевернуть страницу.

Не исключено, что акцент они будут делать именно на то, что страница перевернута. То есть эти выборы как бы должны перечеркнуть предыдущие.

Изменения во время предстоящей кампании ожидают и кандидатов, и избирателей.

— Нынешний режим и климат в Беларуси не предполагает какой-либо самостоятельной инициативы.

Поэтому участвовать в выборах будут не те, кто захочет, а те, кому посоветуют.

В этой системе и раньше так было за исключением 2020-го года. Не думаю, что список «кандидатов» будет длинным, возможно, до четырех фамилий.

Людей, по всей вероятности, на участки будут загонять. Учитывая то, что сейчас установлен контроль над кабинками, так как они открытые, голосование не может признаваться тайным.

В таких условиях единственное, как можно реагировать, — это просто не участвовать тем, у кого получится.

Вообще президентская республика как форма правления не оправдала себя, она себя исчерпала. В постсоветских условиях президентская республика чревата только одним — ростом авторитаризма.

И наступление авторитаризма идет по всем направлениям не только в Беларуси, но и в других диктаторских режимах. Там также сокращаются свободы, накладываются ограничения, усиливаются репрессии.

Беларуси как европейской стране нужно делать выводы из горького опыта «президентской республики». Нам это в принципе не подходит. Это опасная форма правления, в первую очередь, опасная этим самым рецидивом диктаторства.

Лукашенко представляет собой один из самых жестоких видов диктаторов, которые не уходят сами.

Естественно, в 2020 году он говорил, что все, мол, ухожу, но только чтобы сбить волну протеста. Однако теперь принимать на веру такие его слова и политические заявления довольно легкомысленно.

Я верю только его намерениям и желаниям сохранить власть. Помните, как-то он сказал, что вам придется меня убить, чтобы меня не стало. Вот это было искренне. Сам он уходить не собирается, — сказала Турарбекова.